Как мы видели выше, экосистема кораллового рифа необычайно сложна. Это обеспечивает высокую эффективность ее функционирования, но в то же время делает ее чрезвычайно чувствительной к внешним воздействиям, особенно к таким, которые угнетают популяции стержневых видов кораллов или видов, контролирующих размножение кораллофагов. Такие воздействия могут вызывать необратимую деградацию экосистемы рифа, если фактор стресса действует дольше, чем время, необходимое для регенерации сообщества кораллов, т.е. более 10-15 лет. Именно таким свойством обладает антропогенный стресс, который в последнее время имеет тенденцию к резкому росту и в ряде регионов достиг катастрофически высокого уровня (Johannes, 1975). Результатом его роста являются глобальная дестабилизация экосистем рифов и гибель кораллов в ряде регионов. Такая тенденция может привести к подрыву самих эксплуатируемых ресурсов рифов, что грозит большими потерями для экономики прибрежных государств тропической зоны. Она вызвала беспокойство не только представителей науки (Salvat, 1978, 1987; Dahl, 1981; Bradbury, Reichelt, 1981; Stoddart, 1981; Rogers, 1985), но и правительственных учреждений (Kelleher, 1981; Leido, 1981). Со стороны ученых при поддержке государственных учреждений в последние годы были предприняты исследования состояния современных рифов и осуществлен мониторинг за тенденциями их восстановления (Mergner, 1981; Gomez, 1982; Bakus, 1982; Уар, Gomez, 1983; Кау, Liddle, 1984; Endean, Cameron, 1985; Dahl, 1985; Chesher, 1985).
Результаты этих исследований позволяют сформулировать основную стратегию деятельности государственных учреждений по охране ресурсов рифов. Она, по мнению ученых, должна состоять, с одной стороны, в регламентации хозяйственной деятельности и, с другой — в разъяснении местному населению, рыбакам и туристам реальной угрозы гибели рифов и деградации их ресурсов с целью воспитания у них сознательного и бережного отношения к ним как к национальному и общечеловеческому богатству. Имеющийся опыт охраны рифов говорит о том, что без решения второй задачи все меры регламентации и пеницитарных воздействий оказываются малоэффективными. В этой связи полезно вспомнить о многовековом опыте традиционного рыболовства, который имелся у островитян Полинезии и ряда других регионов. Для них рыба была одним из важнейших источников существования, обеспечивая 60-90% необходимого белка (Johannes, 1977а). Они на собственном опыте знали, что ресурсы рифа ограниченны, и относились к ним сознательно и бережно. Все участки рифа и лагуны были поделены между отдельными семьям или кланами. Соседи или пришельцы не имели права ими пользоваться. Семья брала с участка только минимум, необходимый для жизни. Ее старейшины и рыбаки прекрасно знали состояние запасов и никогда не допускали перелова. У островитян существовал целый ряд запретов ("табу") на лов на отдельных участках в определенные сезоны. Многие "табу" были связаны с религиозными верованиями. Вожди племен следили за состоянием запасов и их использованием и за соблюдением "табу" (Johannes, 1977, 1978). Поэтому рифы Полинезии оставались практически в ювенильном состоянии в течение столетий, несмотря на достаточно высокую плотность жившего на них населения. Такой эффект разумной эксплуатации был достигнут сочетанием закона (раздел участков) и сознательного отношения к ресурсам со стороны пользователей (Zohannes, 1978, 1981). Как мы видели, этот закон коренным образом отличался от обычаев народов западных цивилизаций и некоторых стран Юго-Западной Азии, согласно которым ресурсы шельфа — ничьи, могут использоваться кем угодно, кто сколько может взять. При наличии рыночной экономики это неизбежно ведет к хищнической эксплуатации ресурсов и в конечном итоге — к их полному уничтожению, чему мы не раз были свидетелями. При таком отношении населения к ресурсам их охрана и регламентация промысла со стороны государства в целом бывают малоэффективными или требуют огромных усилий и затрат (Parrish, 1980).
В начале XVIII в. большая часть стран и народов рифовых прибрежных регионов была аннексирована империалистическими державами. Администрация колоний постаралась уничтожить традиционные законы и обычаи рыболовства вместе с религией, которая стояла на их страже. Вслед за приобщением к западной цивилизации последовало внедрение рыночной экономики, что развязало хищническую добычу рыбы и раковин на продажу часто с применением варварских методов деструктивного рыболовства. Такие тенденции в скором времени привели во многих районах к перелову и вызвали те явления деградации рифов, о которых говорилось выше. В этих условиях задача научного сообщества состоит в правильной оценке современного состояния. рифов и тенденций развития взаимоотношений риф — человек. Этой теме были посвящены специальные дискуссии на двух последних коралловых симпозиумах в Маниле (1981 г.) и на Таити (1985 г.). Активная деятельность ученых послужила основой принятия правительственными органами многих государств мер по охране рифов и регламентации использования их ресурсов, включая введение законов, регламентирующих промысел рыбы в зоне рифов, законов, запрещающих вывоз кораллов и раковин и ограничивающих строительную деятельность в зоне рифов. Рядом государств организованы заповедники и заказники для охраны природы в зоне рифов. Наиболее успешно такие мероприятия проведены Австралией в зоне Б. барьерного рифа и США на рифах Виргинских островов. С другой стороны, многие прибрежные и островные государства тропической зоны пока пассивно наблюдают за разгромом ресурсов своих рифовых прибрежных районов, несмотря на сигналы ученых (Япония, Тайвань, Панама, США на подопечных территориях, Таиланд, Вьетнам, Тонга, Франция в Полинезии), или предпринимают некоторые меры, которые, однако, пока не приносят заметного эффекта ввиду противодействия населения, привыкшего брать с рифа все что возможно (Индонезия, Восточное Самоа). Поэтому будущее экосистем рифов в большинстве регионов пока не внушает оптимизма (Salvat, 1981а, 1987).